Отзыв на «Источник» Айн Рэнд Часть 2

Часть вторая. Эллсворт М.Тухи стр.358

— Почему ты так сражаешься за меня?
— А почему ты хороший архитектор? Потому что у тебя есть критерии того, что хорошо, это лично твои критерии, и ты от них не отступишься. Мне нужен хороший отель, и у меня есть критерии хорошего, и это мои критерии, а ты тот человек, который даст мне то, чего я хочу. Когда я сражаюсь за тебя, я делаю то, что делаешь ты, проектируя свои здания. Ты думаешь, порядочность — монополия художника? А кстати, что значит, по-твоему, быть порядочным человеком? Уметь противостоять желанию стащить часы из кармана соседа? Нет, проблема так просто не решается. Если бы всё сводилось к этому, девяносто пять процентов человечества были бы честными, порядочными людьми. Однако, как ты хорошо знаешь, процент намного ниже. Порядочность означает способность постоять за идею. А это предполагает способность мыслить. Мышление такая штука, что его нельзя одолжить или заложить. И всё же, если бы меня попросили избрать подлинный символ человечества, каким мы его знаем, я избрал бы не крест, не орла, не льва с единорогом. Я бы избрал три золочёных шара. — Когда Рорк посмотрел на него, он добавил: — Не беспокойся. Они все против меня. Но у меня есть одно преимущество: они не знают, чего они хотят. А я знаю, чего хочу.

Честно говоря, тут особых мыслей у меня нет, просто очень понравилось.

Часть вторая. Эллсворт М.Тухи стр.403

Я говорю о храме. Разве не ясно? Зачем нанимать фанатика, чтобы построить храм? Для этого нужен земной человек. Человек, который может понять… и простить. Человек, который может простить… Ведь мы за этим и идем в церковь – за прощением…

Эта мысль, появившаяся при прочтении данного отрывка, теперь назойливо свербит во мне и так и рвется наружу: прощение не в Боге, в Боге силы для прощения. Нам нужно учится прощению у Бога и черпать в нем силы для этого, а не жаждать искупления грехов. И прежде, чем весь мир простит нас, мы должны простить сами себя.

Кстати, самое забавное, что храм Стоддарда, за который Рорка судили, на самом деле вполне соответствует заветам христианства. «Разве не знаете, что вы храм Божий, и Дух Божий живет в вас?» (1Кор.3:16-17) Значит, если в человеке живет Бог, то почему нельзя прославлять человека, его существо и величие как величайшее Божье творение и часть его? (Да, это противоречит мыслям Рорка, но сейчас я говорю о другом.) Это Бог Ветхозаветный был дюже строг к человеку, а Новозаветный Бог Иисуса – это в первую очередь милосердный Бог. Бог Ветхого Завета награждает и поощряет более охотно, чем наказывает, что он может выбрать более мягкий вариант наказания. Его милосердие существует внутри справедливости, как разновидность, особый случай последней. Но разве говорится, что нет справедливости в стенах Стоддардаского храма? Разве не справедливо, что человек достоин храма, места, где он сможет постичь собственное Я? Да и вообще то Бог «милости хочет, а не жертвы» (Ос., 6:6), так что этот суд просто плевок в лицо религии!

Так и манит сравнить Рорка с Христом, но не получается. Рорк слишком безразличен к окружающим: для него их просто не существует. Он не любит их и ненавидит – их нет. Однако Рорк как и Иисус «победил мир» (Ин., 16:33). Он также мог ожесточиться, мог свернуть со своего пути, оплеванный толпой, его как Христа пытались распять, принести в жертву – но он вышел победителем. Иисус и Рорк были для людей доказательством их слепоты, и те пытались отплатить им за это. Для меня Рорк не человек, потому что сама эта способность быть твердым как алмаз в своем Я, идти своим путем невзирая ни на что — есть выражение его божественной природы.

Именно за таких героев я любою Рэнд – они даруют мне чистейшее вдохновение. Хочется хоть чем то походить на таких сверх-людей, иметь эту «внутреннюю пружину», эту энергию, силу, которую чувствуют окружающие, и которая их так притягивает и страшит.

Книга 2. Часть четвертая. Говард Рорк, стр. 220

— Ага. Ты начинаешь понимать. Итак, что бы мы ни решили, давай не говорить о бедняках, живущих в трущобах. Они здесь ни при чём, хотя я и не завидую тому, кто возьмёт на себя труд объяснять это идиотам. Видишь ли, меня всегда интересовали не мои клиенты, а их архитектурные потребности. Я отношусь к ним как к части профессиональных проблем, как к строительному материалу — кирпичу, стали. Кирпичи и сталь — не цель моей деятельности. Как и клиенты. И те и другие, — лишь средство. Питер, чтобы сделать что-то для людей, нужно быть в состоянии это сделать. А для этого надо любить само дело, а не второстепенные последствия. Дело, а не людей. Собственные действия, а не объект твоих благодеяний. Я буду рад, если людям, которые в этом нуждаются, будет лучше жить в доме, который я построил. Но это не основной мотив моей работы. И не причина. И не награда. — Он подошёл к окну и остановился, глядя на огни города, отражённые в тёмной реке. — Вчера ты спросил: какому архитектору не интересно заниматься жилищным строительством. Я ненавижу даже саму эту идею. Я полагаю, что надо обеспечить приличной квартирой человека, который зарабатывает пятнадцать долларов в неделю. Но не за счёт других людей. Не тогда, когда это повышает налоги и квартирную плату других и заставляет людей, зарабатывающих сорок долларов, жить в крысиной норе. Именно это происходит в Нью-Йорке. Никому не по карману современная квартира — кроме самых богатых и самых бедных. Ты видел перестроенные особняки, в которых живут семьи средних американцев? Видел крошечные кухни и допотопный водопровод? Люди вынуждены жить там, потому что недостаточно бедны. Они зарабатывают сорок долларов в неделю, и их никто не пустит в эти строящиеся дома. Но именно они субсидируют это проклятое строительство. Они платят налоги, а вместе с налогами растёт их квартплата. И они вынуждены переезжать из перестроенных зданий в неперестроенные, а оттуда в квартирки со смежными комнатами. У меня нет желания наказывать человека только за то, что он стоит лишь пятнадцать долларов в неделю. Но будь я проклят, если понимаю, почему нужно наказывать человека, который стоит сорок, более того, наказывать в пользу худшего работника.

Книга 2. Часть четвертая. Говард Рорк, стр. 270

Мы никогда не поднимались до попытки понять, что такое человеческое величие и как его распознать, — говорилось ещё в одной статье Винанда. — Мы в каком-то тошнотворном приступе сентиментальности пришли к выводу, что величие состоит в постоянном самопожертвовании. Самопожертвование, истекаем мы слюной, — это высшая добродетель. Но разве жертвенность — добродетель? Может ли человек жертвовать своей целостностью? Своей честью? Своей свободой? Своим идеалом? Своими убеждениями? Чистотой своих чувств? Свободой мыслить? Всё это — высшие достижения личности. И жертва ради них — не жертва, а благо. Они выше любой жертвы. Так не следует ли прекратить проповедь опасной и порочной глупости? Самопожертвование? Но именно собственной личностью мы не можем и не должны жертвовать. Это не подлежит жертвованию, ибо это мы должны ставить в человеке превыше всего.

Книга 2. Часть четвертая. Говард Рорк, стр. 284

Проповедуй альтруизм. Говори, что человек должен жить для других. Скажи, что альтруизм — это идеал. Ни один из них не достиг этого, и ни один этого и не хотел. Все жизненные инстинкты восстают против этого. Человек начинает понимать, что не способен к тому, что сам принял как высшую добродетель — и это вызывает чувство вины, греха, сомнение в себе самом. Но раз высший идеал недосягаем, человек постепенно отказывается от всех идеалов, от всех надежд, от всякого чувства личной ценности. Он чувствует, что обязан проповедовать то, чего сам не может делать. Но человек не может быть наполовину добрым или приблизительно честным. Сохранить порядочность очень трудно. Зачем сохранять то, что уже подгнило? Его душа теряет самоуважение. И он твой. Он будет подчиняться. Он будет рад подчиняться — потому что не может верить самому себе, чувствует себя не совсем определённо, чувствует себя нечистым.

В России особенно ярко проявляется любовь к жертвенности как благодетели. Это есть в нашей культуре – это вросло так глубоко, что выдрать можно только с мясом. А попробуйте выдрать из 150 миллионов убеждение, на котором растили вас, ваших детей, внуков, заставьте отказаться от существующих столетиями догм и попробуйте пробудить мышление от клише. Ведь в нашей стране украсть у богатого – это грабеж, а дележка. Мне сложно осуждать людей, которые так думают у нас была аристократия, заслужившая богатство только тем, что родилась в правильной семье, у нас был СССР, который на чем свет стоит поносил частную собственность и желание иметь хоть на 5 копеек больше, чем нужно, чтобы не сдохнуть от голода и истреблявший по настоящих талантливых работников (например, кулаков), в конце концов у нас были 90е, которые подорвали веру в трудолюбие и честность богатства. У нас слишком много сирых, убогих и посредственных, которые хотели стать «всем», которые считали, что их главный корень бед – это деньги имущие, чего же мы удивляемся…

Наш народ един с христианской верой, кото
рая превозносит искупительную жертву Христа как высшее добро, совершенное в этом мире. Жаль, религия не объясняет, что в первую очередь Иисус делал это для себя. Что если бы он отказался от своего пути, он потерял бы себя, не смог бы жить, умер бы в тот самый миг, как отрекся от своего Я.

Не во имя всего народа, не во имя Бога, а во имя Себя Самого совершается все на земле. Слово эгоист звучит как ругательство, но почему?.. Никто никому ничего не должен – это непреложный закон. Богатые не должны помогать бедным, не должны давать им деньги только потому, что те глупее, слабее, менее работоспособны и амбициозны. Если они хотят – пожалуйста, их право, право, но никак не обязанность. Налоги, которые построены на принципе «поделись, ведь ты богат», пресловутый Обама кер — это плевок в лицо свободы личности и это отвратительно. Помощь по принуждению – что может быть хуже? Мир погряз в оргии самопожертвования, навязанной нам жалкими моралистами, не придерживающиеся своей морали сами.

Дальше кусочек украла из своей же статьи.

Сторонники разумного эгоизма не отрицают, что эгоист думает только о себе. Но в то же время, это не значит, что эгоист — это дурной, злой, жестокий человек. Все люди поступают исходя из двух мотивов: они хотят получить удовольствие и избежать страдания. Это ли не разумный эгоизм? Например, Одри Хепберн была послом доброй воли ООН по той причине, что ей было важно «отдать долг» той организации, которая спасла ее от голода в 1944 году в оккупированной нацистами Голландии. Это ли не поиск удовольствия именно для себя? Нет, безусловно, ей нравилась помогать людям, но лейт-мотив этой деятельности был все же достижение мира в ее душе. Если бы она этого не сделала, она бы испытывала до конца жизни глубокие страдания и душевные муки.

Теория разумного эгоизма не говорит, что не нужно помогать другим людям. Просто вы должны делать это исходя из собственных желаний, а не по принуждению общества, государства, навязанной идеологией. Сразу вспоминается профессор Преображенский со своим коронным «не хочу».

— Я понимаю вашу иронию, профессор, мы сейчас уйдем. Только я, как заведующий культотделом дома…
— Заведующая.
— Заведующая. Предлагаю вам купить несколько журналов в пользу детей Германии. По полтиннику штука.
— Нет, не возьму.
— Вы не сочувствуете детям Германии?
— Сочувствую.
— А, полтинника жалко?
— Нет.
— А почему?
— Не хочу.

Человек варится в огромном котле из этих постоянных «надо», «должен», «это твой моральный долг», которые ему услужливо подкидывают «гуманисты» (в самом плохом значении данного слова). Попробуйте-ка признать, что вы не жертвуете на борьбу с голодом в Африке — вас живьем сожрут те люди, которые хоть сами и не жертвуют, но «громогласно этого хотят». Лицемерие и напускная (а часто и настоящая) глупость — вот основа противников разумного эгоизма. Они настолько цепляются за слово «эгоизм», что не хотят даже попробовать понять данный принцип.

Книга 2. Часть четвертая. Говард Рорк, стр. 285

Или ещё вот этот способ. Он один из самых важных. Не позволяй людям быть счастливыми. Счастье самосодержательно и самодостаточно. Если люди счастливы, ты им не нужен. Счастливые люди свободны. Поэтому убей радость в их жизни. Отними у них всё, что им дорого и важно. Никогда не позволяй людям иметь то, чего они хотят. Заставь их почувствовать, что само личное желание — зло. Доведи их до такого состояния, чтобы слова «я хочу» стали для них не естественным правом, а стыдливым допущением. Альтруизм весьма полезен для этого. Несчастные придут к тебе. Ты будешь им нужен. Они придут за утешением, за поддержкой. Природа не терпит пустоты. Опустоши душу — и можешь заполнить это пространство, чем угодно тебе. Не понимаю, чем ты так шокирован, Питер. Это один из самых старых способов. Вспомни историю. Взгляни на любую великую этическую систему начиная со стран Востока. Разве все они не проповедуют отречение от личного счастья? Разве за всеми хитросплетениями слов не звучит единственный лейтмотив: жертвенность, самоотречение? Разве ты не способен различить, о чём они поют — «откажись, откажись, откажись, откажись»? Вдумайся в сегодняшнюю моральную атмосферу. Всё приносящее радость — от сигарет до секса, амбиций и выгоды, — всё объявлено аморальным или греховным. Только докажи, что что-то приносит людям счастье, — и оно обречено. Вот до чего мы дошли. Мы связали счастье и вину. И взяли человечество за горло. Брось своего перворождённого в жертвенный огонь; спи на постели, утыканной гвоздями; спеши в пустыню умерщвлять плоть; не танцуй; не ходи в кино по воскресеньям; не пытайся разбогатеть; не кури; не пей.

Каждая этическая система, проповедующая жертвенность, вырастала в мировую и властвовала над миллионами людей. Конечно, следует подобрать соответствующую приправу. Надо говорить людям, что они достигнут высшего счастья, отказываясь от всего, что приносит радость. Не стоит выражаться ясно и определённо. Надо использовать слова с нечётким значением: всеобщая гармония, вечный дух, божественное предназначение, нирвана, рай, расовое превосходство, диктатура пролетариата. Разлагай изнутри, Питер. Это самый старый метод. Этот фарс продолжается столетиями, а люди всё ещё попадаются на удочку. Хотя проверка может быть очень простой: послушай любого пророка и, если он говорит о жертвенности, беги. Беги, как от чумы. Надо только понять, что там, где жертвуют, всегда есть кто-то, собирающий пожертвования. Где служба, там и ищи того, кого обслуживают. Человек, вещающий о жертвенности, говорит о рабах и хозяевах. И полагает, что сам будет хозяином. А если услышишь проповедь о том, что необходимо быть счастливым, что это твоё естественное право, что твоя первая обязанность — ты сам, знай: этот человек не жаждет твоей души. Этот человек ничего не хочет от тебя. Но стоит ему прийти — и ты заорёшь во всё горло, что он эгоистичное чудовище. Так что метод доказал свою надёжность в течение многих столетий. Но ты должен был заметить кое-что. Я сказал: «Надо только понять». Понимаешь? У людей есть оружие против тебя. Разум. Поэтому ты должен удостовериться, что отнял его у них. Выдерни из-под него то, на чём он держится. Но будь осторожен. Не отрицай напрямую, не раскрывай карты. Не говори, что разум — зло, хотя некоторые делали и это, и с потрясающим успехом. Просто скажи, что разум ограничен. Что есть нечто выше разума. Что? И здесь не стоит быть слишком ясным и чётким… Здесь неисчерпаемые возможности. Инстинкт, чувство, откровение, божественная интуиция, диалектический материализм. Если тебя прихватят в самых критических местах и кто-то скажет, что твоё учение не имеет смысла — ты уже готов к отпору. Ты говоришь, что есть нечто выше смысла. Что тут не надо задумываться, а надо чувствовать. Верить. Приостанови разум, и игра пойдёт чертовски быстро. Всё будет, как ты хочешь и когда ты хочешь. Он твой. Разве можно управлять мыслящим человеком? Нам не нужны мыслящие люди.

Я согласна на 100% с утверждением, что смысл моей жизни – это только мое счастье! Потому что в него входит и счастье моего мужа, моей матери, моя помощь другим – без этого я буду не счастлива. Как хорошо писал Энтони Роббинс в «Разбуди в себе исполина»: «Дональда Трампа и мать Терезу побуждала к действию одна и та же сила.» И пусть наши ценности лежат в противоположных концах спектра, но побудительными мотивами всех людей на земле являютсястрадание и удовольствие. Жизнь формируется благодаря осознанию, что приносит нам удовольствие, и осознанию, что причиняет страдание. Основным уроком, который мы получаем в жизни, является тот, который причиняет нам страдание или вызывает удовольствие. Каждый из нас по-разному усваивает этот урок, и отсюда вытекают наши поступки. И пусть часто мы ошибаемся и путаем эти понятия местами – это не важно: суть все та же. Мы хотим, чтобы нам было хорошо, и не хотим, чтобы было плохо.

Когда я ездила в дома престарелых, я делала это для себя, а не для стариков. Когда я прощала человеку измену и плохое отношение, я делала это ради себя, а не ради него. Когда я подмывала лежачих больных, я делала это для себя. Когда я кормила с ложечки ребенка, больного дцп, я делала это, потому что мне этого хотелось, а не потому что ему это было нужно. Когда я пила алкоголь, чтобы забыться, я делала ради своего удовольствия. Когда я любила человека, который не любил меня, и бежала к нему, по первому его зову, я делала это, потому что я этого хотела.

Что сказать «я люблю..», нужно уметь сказать я.

Я раньше не понимала, почему, например, первые христиане не могли отказаться от своих убеждений и тайно продолжать в них верить, ведь это стоило им жизни! Теперь я понимаю: невозможно отказаться от того, что образует твою личность, что является стрежнем и несущими стенами твоего Я. Это жизнеобразующий принцип, по которому мы живем, и от этого я не отступлюсь никогда.

Книга 2. Часть четвертая. Говард Рорк, стр. 332

Хорошо все, что исходит от независимого Я. Плохо все, что порождено зависимостью человека от других людей.
В абсолютном смысле эгоист отнюдь не человек, жертвующий другими. Это человек, стоящий выше необходимости использовать других. Он обходится без них. Он не имеет к ним отношения ни в сво¬их целях, ни в мотивах действий, ни в мышлении, ни в желаниях, ни в истоках своей энергии. Его нет для других людей, и он не просит, чтобы другие были для него. Это единственно возможная между людь¬ми форма братства и взаимоуважения.
<…>
В честных отношениях нет места жертвенности. Архитектору нуж¬ны заказчики, но он не подчиняет свой труд их желаниям. Они нужда¬ются в нем, но они заказывают ему дом не для того, чтобы загрузить его работой. Люди обмениваются своим трудом ради взаимной вы¬годы, со взаимного согласия, каждый по собственной воле, когда их личные интересы совпадают и обе стороны заинтересованы в обмене. Если же у них нет желания, они не обязаны иметь дело друг с другом. Это единственно верная форма отношений между равными. Иное — отношения раба и господина или жертвы и палача.
<…>
Первейшее на земле право — это право Я. Первейший долг че¬ловека — долг перед собой. Его нравственный долг — никогда не отождествлять свои цели с другой личностью; нравственный закон — делать то, что он хочет, при условии, что его желания в основе своей не зависят от других людей. Это включает всю сферу его творческих способностей, разума, труда. Но это не относится к бандиту, альтруи¬сту или диктатору.
Человек мыслит и трудится один. Человек один не может грабить, эксплуатировать или править. Рабство, эксплуатация, господство предполагают наличие жертвы, а это предполагает зависимость, то есть сферу деятельности паразитов.
Правители не эгоисты. Они ничего не создают. Они существуют полностью за счет других. Их цель в их подданных, в порабощении. Они столь же зависимы, как нищий, бандит или работник соцобеспечения. Форма зависимости несущественна.
Но людям внушили, что не творцы — тираны, императоры, дикта¬торы — олицетворение эгоизма. Этот обман был нужен, чтобы при¬низить и уничтожить Я в себе и других. Целью этого обмана было покончить с творцами. Или обуздать их, что то же самое.

И вот наконец самая важная фраза во всей книге, которую сделаю своим девизом и своей сутью:

Я вышел заявить, что не признаю чьего-либо права ни на одну минуту моего времени. Ни на одну частицу моей жизни и энергии. Ни на одно из моих свершений. И не важно, кто заявит такое право, сколько их будет и как сильно они будут нуждаться во мне.
Я вышел заявить, что я человек, существующий не для других.
Я заявляю, что неприкосновенность созидательных усилий чело¬века намного важнее всякой благотворительности. Те из вас, кому это непонятно, губят мир.
Я не признаю никаких обязательств перед людьми, кроме одно¬го — уважать их свободу и не иметь никакого отношения к обществу рабов.

Читайте Рэнд. Думайте. Идите своей дорогой. И будьте счастливы ради себя самих.

Добавить комментарий

Ваш e-mail не будет опубликован. Обязательные поля помечены *